сдерживания. Страны Центральной Азии при всех их конфликтах (скажем,
соперничестве за лидерство Узбекистана и Казахстана или противоречиях
между Таджикистаном и Узбекистаном по поводу доступа к водным
ресурсам) едва ли способны к серьезному противостоянию. С другой
стороны, угрозы в сфере безопасности для стран региона являются
достаточно однородными: прежде всего, это терроризм и экстремизм
различного рода. Поэтому значителен потенциал для сотрудничества.
Само по себе разрешение пограничных споров между Китаем и
постсоветскими странами в регионе следует считать большим
достижением30.
Однако, с другой стороны, не следует забывать, что любые
региональные сообщества безопасности с точки зрения успешности своей
деятельности крайне зависимы от позиции ведущих игроков. В данном
случае это Россия и Китай. Насколько устойчивой является нынешняя
ситуация отсутствия явных противоречий в долгосрочной перспективе,
судить крайне сложно (и это не является целью настоящей работы). В
случае обострения отношений ШОС может оказаться бездейственной или
расколотой. Сам факт двухполюсной организации международной
структуры в регионе делает его сравнительно менее устойчивым, чем
полицентрические структуры (подобные, например, классическому
«концерту европейских держав», где различные комбинации сил
приводили на протяжении всего XIX века к сравнительно устойчивому
равновесию). По сути дела, все вопросы в ШОС пока «диктуются» логикой
взаимоотношения России и КНР31; Казахстан является лишь
«потенциальным» самостоятельным игроком.
30 Iwashita A. The Shanghai Cooperation Organization and Its Implications for Eurasian Security: A New
Dimension of Partnership after the Cold War Period. Slavic Eurasian Studies No. 2 «Slavic Euraisa’s Integration
into the World Economy and Community», 2004.
31 Laumulin M. The Shanghai Cooperation Organization as “Geopolitical Bluff”? A View from Astana. IFRI
Working Paper, 2006, July.
32